Дана делала балаклавы и вязала вещи для бойцов. Потом плела кикиморы для фронта с подругами. Сейчас она — координатор волонтерского пункта «Вокзал-Киев», который действует уже три года.
— Не знаю, радоваться или огорчаться, потому что раз мы здесь, значит, до сих пор солдаты ездят, до сих пор идет война, — рассказывает она. — Но радует, что люди не разуверились и готовы помогать. «Армія з народом», а теперь и народ с армией.
Начиналось все с инициативы замечательной Иры Лясовой. Наш пункт — последний в череде вокзальных пунктов Украины. Были Николаев, Запорожье, Харьков, Днепр, Одесса. Ира приехала из Днепра, имея за плечами опыт работы тамошнего пункта, нашла здесь фонд «Чисте небо», который согласился поддержать нас юридически. Мы существуем как проект фонда. Так наконец столица присоединилась к другим городам. Провели переговоры с вокзалом, Укрзализныцей, электриками и так далее. Начинали со стола с одним чайником и мисочкой с печеньем, а теперь, как видите, обросли хозяйством, чувствуем себя хорошим волонтерским центром.
— Не знаю, радоваться или огорчаться, потому что раз мы здесь, значит, до сих пор солдаты ездят, до сих пор идет война, — рассказывает она. — Но радует, что люди не разуверились и готовы помогать. «Армія з народом», а теперь и народ с армией.
Начиналось все с инициативы замечательной Иры Лясовой. Наш пункт — последний в череде вокзальных пунктов Украины. Были Николаев, Запорожье, Харьков, Днепр, Одесса. Ира приехала из Днепра, имея за плечами опыт работы тамошнего пункта, нашла здесь фонд «Чисте небо», который согласился поддержать нас юридически. Мы существуем как проект фонда. Так наконец столица присоединилась к другим городам. Провели переговоры с вокзалом, Укрзализныцей, электриками и так далее. Начинали со стола с одним чайником и мисочкой с печеньем, а теперь, как видите, обросли хозяйством, чувствуем себя хорошим волонтерским центром.
Первые камуфляжные фартуки нам подарил Днепр. Они тогда сделали подарок всем украинским постам. Это своего рода униформа, очень удобно: когда ребята приходят, они сразу понимают, к кому обращаться. Тем более привычная для них расцветка. Помогают наводить контакты и бейджики с именами, просим девочек их носить.
Команды волонтеров вокзалов разных городов дружат между собой, обмениваемся опытом, делимся важными моментами. Правда, больше виртуально, пока не смогли встретиться. Девочки-волонтеры, когда ездят в другие города, заходят, знакомятся, смотрят. У всех разные условия и параметры самого пункта, разное количество бойцов. Киев, наверное, самый крупный узел.
Когда договаривались с вокзалом, подали официальное письмо, получили согласие. Сейчас ведем переговоры, пытаемся заключить договор аренды, получить отдельный зал, потому что здесь, конечно, не очень комфортно. Нам было бы спокойнее и за себя, и за ребят, если бы у нас было закрытое помещение.
Ни городская власть, ни Минобороны никак не участвуют в проекте. В других городах такая же ситуация. Это волонтерская инициатива — вот и занимайтесь, ребята, сами.
Ядро команды — это четверо координаторов, которые распределили обязанности и несут больше ответственности. В команде 150 волонтеров, постоянно выходящих на смены — около ста человек. Этого мало. Работа тяжелая физически, эмоционально, психологически. Свежие люди были бы нам очень кстати. Не все выдерживают. Иногда не до конца представляют, с чем придется столкнуться, ситуации возникают самые разные. Почему волонтеры — женщины? У нас есть и мужчины, но их очень мало. У них другой подход. К нам пытались приходить на смены ребята, которые сами воевали. Им казалось, что они смогут таких же ребят хорошо понять. На практике оказывается, что нет. Именно женщина в состоянии как мама, как жена, опекать, накормить, уложить спать. Женщина стрессоустойчивее. Она спокойнее воспринимает критические моменты. Это такие мамочки для ребят. Есть и молодые девочки-волонтеры. Они немного по-другому подходят: это мужчины, не надо с ними сюсюкаться.
Наши волонтеры — представители самых разных социальных групп и профессий. Журналисты, медики, бухгалтеры, сотрудники ООН.
Сутки делятся на пять смен: дневные — по четыре часа, ночью — восьмичасовая, с привязкой под транспорт.
Команды волонтеров вокзалов разных городов дружат между собой, обмениваемся опытом, делимся важными моментами. Правда, больше виртуально, пока не смогли встретиться. Девочки-волонтеры, когда ездят в другие города, заходят, знакомятся, смотрят. У всех разные условия и параметры самого пункта, разное количество бойцов. Киев, наверное, самый крупный узел.
Когда договаривались с вокзалом, подали официальное письмо, получили согласие. Сейчас ведем переговоры, пытаемся заключить договор аренды, получить отдельный зал, потому что здесь, конечно, не очень комфортно. Нам было бы спокойнее и за себя, и за ребят, если бы у нас было закрытое помещение.
Ни городская власть, ни Минобороны никак не участвуют в проекте. В других городах такая же ситуация. Это волонтерская инициатива — вот и занимайтесь, ребята, сами.
Ядро команды — это четверо координаторов, которые распределили обязанности и несут больше ответственности. В команде 150 волонтеров, постоянно выходящих на смены — около ста человек. Этого мало. Работа тяжелая физически, эмоционально, психологически. Свежие люди были бы нам очень кстати. Не все выдерживают. Иногда не до конца представляют, с чем придется столкнуться, ситуации возникают самые разные. Почему волонтеры — женщины? У нас есть и мужчины, но их очень мало. У них другой подход. К нам пытались приходить на смены ребята, которые сами воевали. Им казалось, что они смогут таких же ребят хорошо понять. На практике оказывается, что нет. Именно женщина в состоянии как мама, как жена, опекать, накормить, уложить спать. Женщина стрессоустойчивее. Она спокойнее воспринимает критические моменты. Это такие мамочки для ребят. Есть и молодые девочки-волонтеры. Они немного по-другому подходят: это мужчины, не надо с ними сюсюкаться.
Наши волонтеры — представители самых разных социальных групп и профессий. Журналисты, медики, бухгалтеры, сотрудники ООН.
Сутки делятся на пять смен: дневные — по четыре часа, ночью — восьмичасовая, с привязкой под транспорт.
Год назад меня спросили, сколько бойцов прошло через наш пункт. На тот момент я знала, что состав нашей армии на передовой — около шестидесяти тысяч и понимала, что половина — тридцать тысяч — через нас прошли. Статистику мы не вели, но цифра эта увеличилась за год существенно, сами можете представить. Наш рекорд — это одномоментно 700 человек на пункте. Понятно, что в зале все не помещались, это огромная очередь. Они с поезда, усталые, нагруженные, каждый хочет получить хотя бы стакан чая или кофе. Вопрос ведь не в том, что они не могут этот чай или кофе где-то купить. Дело в другом: они пришли и видят уважение и заботу. Выстраиваются и получают свой чай, а уровень профессионализма наших девочек уже настолько высок, что очередь из семисот человек их не пугает, нарезаются подносы бутербродов, выдаются напитки, все обеспечены.
У нас нет ни единого спонсора, крупного поставщика. Долго время был очень хороший проект по воде, но недавно он закрылся. Все, что у нас есть, — это люди. Киевляне и не только они. Есть и те, кто бывает проездом через Киев, но знает о нас. Приходят, приносят печенье, чай. В принципе, большего и не надо. Наши потребности — это продукты питания, одноразовая посуда. Девочки-волонтеры тоже готовят дома. Несут сюда домашнюю еду, чтобы накормить ребят вкусненьким.
У нас нет ни единого спонсора, крупного поставщика. Долго время был очень хороший проект по воде, но недавно он закрылся. Все, что у нас есть, — это люди. Киевляне и не только они. Есть и те, кто бывает проездом через Киев, но знает о нас. Приходят, приносят печенье, чай. В принципе, большего и не надо. Наши потребности — это продукты питания, одноразовая посуда. Девочки-волонтеры тоже готовят дома. Несут сюда домашнюю еду, чтобы накормить ребят вкусненьким.
Сколько все это будет продолжаться? Мы тоже задавались этим вопросом. Думали: вот закончится, и мы займемся проектами реабилитации бойцов. Но пока не закончится активная фаза и ребята будут ехать с фронта, мы нужны как такая подушка адаптации. За полгода, девять месяцев на фронте у них стирается представление о том, что мирная жизнь — она условно мирная. Здесь точно так же могут поджидать враги и неприятели, причем все будет сделано исподтишка. Они не ожидают, что на вокзале их могут ограбить, обругать. Когда они приходят к нам, поначалу отказываются ложиться спать, сохраняют нервное напряжение. А потом прошло пару часов, боец посидел, поел, поговорил — у него уже и взгляд другой. «Два часа ночи, до поезда еще пять часов, — говоришь ему. — Вот подушечка, вот пледик!» Смотришь, через десять минут он спит сном младенца. Утром уже намного спокойнее. Поэтому наши пункты нужны до тех пор, пока ребята будут ездить. А сколько это будет по времени — не нам загадывать.
Конечно, волонтеры тоже устают. Нашу команду координаторов очень тревожит этот вопрос. Мы видим, как накапливается усталость. Отправляем отдохнуть, организовываем для девчонок мероприятия. Вот на днях отправляла их на бесплатную экскурсию по Киеву. Такие переключения деятельности очень нужны и для сплочения коллектива, и для перезагрузки. Одно дело — прийти раз-другой пообщаться с ребятами, а другое — день за днем, неделя за неделей. Есть девочки, которые практически два года работают, с первых дней. Мне кажется, это люди несгибаемой воли. И пока такие есть, нас точно не победить.
Все волонтеры дружат между собой, помогают с бытовыми вопросами, формируется взаимовыручка. У нас уже была свадьба: девочка познакомилась здесь с бойцом. Дождалась его, и они поженились. И так знакомятся с ребятами, переписываются, поддерживают. Наши волонтеры не только у нас работают. Практически каждая участвует еще в каком-то проекте: помогают в госпитале, плетут сетки, вяжут носки и многое другое. Как правило, все наши — это люди, которые с 14-го года так или иначе с армией.
Самой сложной девочки считают ту смену, на которой было скучно и нечем заняться: мало ребят, все вымыто, убрано. А вот когда стоит полный зал бойцов и всем что-то нужно, вот тут они могут себя полноценно реализовать.
Все волонтеры дружат между собой, помогают с бытовыми вопросами, формируется взаимовыручка. У нас уже была свадьба: девочка познакомилась здесь с бойцом. Дождалась его, и они поженились. И так знакомятся с ребятами, переписываются, поддерживают. Наши волонтеры не только у нас работают. Практически каждая участвует еще в каком-то проекте: помогают в госпитале, плетут сетки, вяжут носки и многое другое. Как правило, все наши — это люди, которые с 14-го года так или иначе с армией.
Самой сложной девочки считают ту смену, на которой было скучно и нечем заняться: мало ребят, все вымыто, убрано. А вот когда стоит полный зал бойцов и всем что-то нужно, вот тут они могут себя полноценно реализовать.
Чего больше всего не хватает нашему пункту? Людей, даже тех, которые бы хотя бы раз в месяц приходили на смены. Финансовая поддержка конечно нужна, нам хочется как можно больше ребятам предложить, создать наиболее комфортные условия. Но мы ничего не просим, существуем, работаем, справляемся, главное — не мешайте.
У нас нет никакой сезонности, мы реагируем на режим армии. Сложнее всего было с шестой волной. Их выводили сначала в часть, а уже оттуда отпускали по домам. Поэтому большими группами они ехали через нас.
Когда приходят бойцы, мы проверяем документы. Люди падки на халяву, есть те, кто считает: у волонтеров бесплатно и для всех. Это удручает. Ребята, приходя к нам, чувствуют себя в безопасности. Мы несем ответственность за то, кто находится рядом с ними. Поэтому должны удостовериться в том, что человек — военный на данный момент. Обижаются, что не принимаем просто по УБД (статус участника боевых действий). Но мы вывели для себя правило: четыре месяца после дембеля человек может у нас находиться. Бывает, что в этот период еще ездят в часть, решают всякие вопросы по документам.
У нас нет никакой сезонности, мы реагируем на режим армии. Сложнее всего было с шестой волной. Их выводили сначала в часть, а уже оттуда отпускали по домам. Поэтому большими группами они ехали через нас.
Когда приходят бойцы, мы проверяем документы. Люди падки на халяву, есть те, кто считает: у волонтеров бесплатно и для всех. Это удручает. Ребята, приходя к нам, чувствуют себя в безопасности. Мы несем ответственность за то, кто находится рядом с ними. Поэтому должны удостовериться в том, что человек — военный на данный момент. Обижаются, что не принимаем просто по УБД (статус участника боевых действий). Но мы вывели для себя правило: четыре месяца после дембеля человек может у нас находиться. Бывает, что в этот период еще ездят в часть, решают всякие вопросы по документам.
Обо всей помощи, которую мы получаем, отчитываемся на странице в Фейсбуке. Любой может прийти к нам, посмотреть наше хозяйство. В Фейсбуке пишем о самых острых нуждах. Например, сейчас нам нужны гель для душа, шампунь. Рядом есть платный душ, иногда ребята спрашивают банные принадлежности. Скорее всего, будем просить помочь нам с этим, потому что наши запасы закончились.
Случаи бывают разные — порезы, вскрывшиеся раны, давление, голова болит, живот. Многие наши девочки-волонтеры ходили на курсы домедицинской помощи, поэтому сделать перевязку для них не проблема. Волонтеров-медиков у нас немного, оказывать серьезную медпомощь мы не вправе. Но можем вызвать медиков вокзала или вместе с бойцом сходить к ним. Конечно, у нас есть базовая аптечка и по назначению выдаем лекарства.
Сарафанное радио работает настолько хорошо, что чаще всего бойцы узнают о нас именно так. Приходят, берут визитки, потом у себя в части рассказывают, делятся. Потом приезжают побратимы этого бойца: «Мы слышали о вас. Решили посмотреть, действительно ли вы существуете!» Многие говорят: «Видели вас по телевизору!»
Случаи бывают разные — порезы, вскрывшиеся раны, давление, голова болит, живот. Многие наши девочки-волонтеры ходили на курсы домедицинской помощи, поэтому сделать перевязку для них не проблема. Волонтеров-медиков у нас немного, оказывать серьезную медпомощь мы не вправе. Но можем вызвать медиков вокзала или вместе с бойцом сходить к ним. Конечно, у нас есть базовая аптечка и по назначению выдаем лекарства.
Сарафанное радио работает настолько хорошо, что чаще всего бойцы узнают о нас именно так. Приходят, берут визитки, потом у себя в части рассказывают, делятся. Потом приезжают побратимы этого бойца: «Мы слышали о вас. Решили посмотреть, действительно ли вы существуете!» Многие говорят: «Видели вас по телевизору!»
В первый год нашей работы девочки брали тазик конфет и шли по вокзалу. Выделяли ребят в форме. Подходили, представлялись и приглашали к нам.
Да, на вокзале есть зал ожидания. Почему они приходят к нам? Побыть среди своих, в чуть более комфортных условиях. Тут можно получить плед, подушку, прилечь, расслабиться, а не сидеть на сквозняке.
Часто приходят за информационной поддержкой: «В билете не указан путь, с которого отправляется мой поезд. Что делать?» Мы отвечаем, объясняем, провожаем к поезду. Или боец приехал в Киев, ему нужно в госпиталь, санаторий, на полигон, еще куда-то. Главный вопрос: «Как добраться?» Мы всегда стараемся иметь карты города, схемы метро, на стендах есть подсказки, на чем куда доехать.
Пообщаться — тоже важно, особенно когда едут в отпуск, они мыслями уже дома. С удовольствием рассказывают о своих детях, внуках, собаках, о своей мирной жизни. И поесть тоже, кто же откажется от домашних вареничков с мясом?
Часто стараются что-то оставить в подарок — флаги, шевроны, тельняшки. Коллекция шевронов огромная, здесь только половина того, что у нас есть. Надеюсь, когда будет создаваться музей, мы передадим туда все, что накопилось. Есть особенные для нас шевроны — от погибших бойцов, мы очень трепетно относимся к своей коллекции.
Да, на вокзале есть зал ожидания. Почему они приходят к нам? Побыть среди своих, в чуть более комфортных условиях. Тут можно получить плед, подушку, прилечь, расслабиться, а не сидеть на сквозняке.
Часто приходят за информационной поддержкой: «В билете не указан путь, с которого отправляется мой поезд. Что делать?» Мы отвечаем, объясняем, провожаем к поезду. Или боец приехал в Киев, ему нужно в госпиталь, санаторий, на полигон, еще куда-то. Главный вопрос: «Как добраться?» Мы всегда стараемся иметь карты города, схемы метро, на стендах есть подсказки, на чем куда доехать.
Пообщаться — тоже важно, особенно когда едут в отпуск, они мыслями уже дома. С удовольствием рассказывают о своих детях, внуках, собаках, о своей мирной жизни. И поесть тоже, кто же откажется от домашних вареничков с мясом?
Часто стараются что-то оставить в подарок — флаги, шевроны, тельняшки. Коллекция шевронов огромная, здесь только половина того, что у нас есть. Надеюсь, когда будет создаваться музей, мы передадим туда все, что накопилось. Есть особенные для нас шевроны — от погибших бойцов, мы очень трепетно относимся к своей коллекции.
Женщины-военные бывали, и немало. Они тоже разные. Бывают такие, что чувствуется: она военная до мозга костей, ей, видно, на роду было написано. А бывают такие нежные девочки: в форме, берцы, бронежилет, но при этом аккуратный маникюр. И это, наверное, одна из самых страшных сторон войны, что женщины вынуждены браться за оружие. Не потому что мужчины не справятся, а потому что женщины не могут по-другому.
Ребята часто ездят с животными, и эти истории, конечно, запоминаются больше всего. Однажды приехал парень с огромной сумкой и рюкзаком. Сел на задний ряд и сидит тихонько. Я пробегала мимо, смотрю, сумка открыта, в ней коробка, а там щенок. Хозяин очень переживал, можно ли к нам с собакой, поэтому сидел со своим другом очень тихонько. Я сразу к малышу: «Ой, щеночек! Покормить?» Парень в ответ: «Я уже покормил, напоил, убрал за ним, у меня все есть». А у нас же девочки, нам только дай щеночка потискать, пофоткаться. В общем, зацеловали его как могли. Парень успокоился, расслабился, что все в порядке и их с собакой не выгонят.
Кого только ни возят — собак, котов. Однажды, помню, морских свинок везли: нашли где-то в брошенном доме, держали в блиндаже. А потом забрали домой.
Был дивный случай: позвонили николаевские волонтеры, попросили встретить поезд. В нем ехал щенок, которого подарили бойцу. Щенок был с хозяином на передовой, а потом тот решил отправить его в Киев, к маме. В общем, у собаки был длинный маршрут.
Шесть утра, стою, зеваю, встречаю николаевский поезд. Говорю проводнику: «Я за собачкой». И мне навстречу вылетает из коридора трехмесячный овчар, лапы — как две моих руки. И одет в тельняшку по размеру! Хозяин — десантник, поэтому и собакин у него — десантник.
Приехала мама бойца, мы к ней, а она сидит, слезы в три ручья: «Это же мне привет от сына. Теперь вместе со щенком будем ждать его домой».
Ребята часто ездят с животными, и эти истории, конечно, запоминаются больше всего. Однажды приехал парень с огромной сумкой и рюкзаком. Сел на задний ряд и сидит тихонько. Я пробегала мимо, смотрю, сумка открыта, в ней коробка, а там щенок. Хозяин очень переживал, можно ли к нам с собакой, поэтому сидел со своим другом очень тихонько. Я сразу к малышу: «Ой, щеночек! Покормить?» Парень в ответ: «Я уже покормил, напоил, убрал за ним, у меня все есть». А у нас же девочки, нам только дай щеночка потискать, пофоткаться. В общем, зацеловали его как могли. Парень успокоился, расслабился, что все в порядке и их с собакой не выгонят.
Кого только ни возят — собак, котов. Однажды, помню, морских свинок везли: нашли где-то в брошенном доме, держали в блиндаже. А потом забрали домой.
Был дивный случай: позвонили николаевские волонтеры, попросили встретить поезд. В нем ехал щенок, которого подарили бойцу. Щенок был с хозяином на передовой, а потом тот решил отправить его в Киев, к маме. В общем, у собаки был длинный маршрут.
Шесть утра, стою, зеваю, встречаю николаевский поезд. Говорю проводнику: «Я за собачкой». И мне навстречу вылетает из коридора трехмесячный овчар, лапы — как две моих руки. И одет в тельняшку по размеру! Хозяин — десантник, поэтому и собакин у него — десантник.
Приехала мама бойца, мы к ней, а она сидит, слезы в три ручья: «Это же мне привет от сына. Теперь вместе со щенком будем ждать его домой».
Ми знайомимось в залі з прикордонником Віталієм. Він обідає, дивиться якийсь легкий фільм з багатого асортименту місцевого імпровізованого кінозалу, говорить з нами, а потім бере подушку, ковдру та лягає трохи перепочити.
— Я тут вже вдруге. Перший раз приїздив у грудні. Про те, що є таке місце, мені розказали хлопці, з якими служу. Тут нагодували, пригостили смаколиками. Я вже впізнаю дівчат, яких бачив минулого разу. Не знаю, чи впізнали вони мене. Зараз знову їду туди, — ми без пояснень розуміємо, куди саме. — Хлопці постійно один одному переказують про цей пункт: тут і сумку можна залишити та піти десь погуляти по місту, зустрітися зі знайомими. Коли втомлений, можна тут посидіти. Зараз я приїхав у Київ у годину дня и до дев'ятої години мені потрібно чекати на поїзд.
Так легше, бо тут інші люди, не докучають питаннями, чи там стріляють, чи вбивають. Хочеться побути наодинці або між своїми. А тут є така можливість, спокійно, затишно, дівчата дуже корисну справу роблять. Ще вони завжди посміхнуться до тебе, увага та посмішка — вони багато чого дають.
Так легше, бо тут інші люди, не докучають питаннями, чи там стріляють, чи вбивають. Хочеться побути наодинці або між своїми. А тут є така можливість, спокійно, затишно, дівчата дуже корисну справу роблять. Ще вони завжди посміхнуться до тебе, увага та посмішка — вони багато чого дають.
Ира стала волонтером на вокзале два месяца назад.
— Сначала я приходила, приносила конфеты, печенье для бойцов. А когда появилось время, решила, что буду дежурить. Написала в Фейсбуке сообщение координатору. Старшая смены обучила меня, объяснила все нюансы. И вот один-два раза в неделю я выхожу на смену.
Трогательно, когда ты накормила, приготовила кофе или чай, а потом спустя несколько недель ребята возвращаются, помнят тебя, дарят цветы, браслеты, сувениры какие-то, приносят мороженое. Все подарки от бойцов я очень ценю и берегу.
Очень много помогают обычные киевляне: приносят домашнюю еду, конфеты-печенье, чай. Бойцы, которые были у нас во время службы, а сейчас демобилизовались, приносят разные вкусняшки для других ребят. Они хорошо знают, что нужно пункту.
Трогательно, когда ты накормила, приготовила кофе или чай, а потом спустя несколько недель ребята возвращаются, помнят тебя, дарят цветы, браслеты, сувениры какие-то, приносят мороженое. Все подарки от бойцов я очень ценю и берегу.
Очень много помогают обычные киевляне: приносят домашнюю еду, конфеты-печенье, чай. Бойцы, которые были у нас во время службы, а сейчас демобилизовались, приносят разные вкусняшки для других ребят. Они хорошо знают, что нужно пункту.
— Это Катя, — представляют мне волонтеры постоянную помощницу. С мужем Леонидом они принесли на пункт контейнер с горячим пловом и свежевыпеченные пирожки. Катя скромничает и не хочет фотографироваться, но нам удается ее уговорить.
— Готую вдома картоплю з м'ясом, плов, ще щось, пеку торти, пироги, щоб хлопців погодувати. Дізналася давно, як цей пункт тільки відкрився, стільки сюди і ходимо, — розповідає вона і повторює, що нічого особливого вона не робить, нема про що й говорити.
Другой Виталий — военный медик, заканчивает учебу и вскоре уезжает на службу, подписал контракт на два года. Он тоже второй раз на пункте. Узнал о нем от ребят, с которыми учится.
— Еще при Союзе служил в Нагорном Карабахе. Многое повидал, — рассказывает он. — Опыт есть. Шил, зашивал, и оторванные пальцы, и проколотые животы, все было. Сейчас мой опыт пригодится.
— Готую вдома картоплю з м'ясом, плов, ще щось, пеку торти, пироги, щоб хлопців погодувати. Дізналася давно, як цей пункт тільки відкрився, стільки сюди і ходимо, — розповідає вона і повторює, що нічого особливого вона не робить, нема про що й говорити.
Другой Виталий — военный медик, заканчивает учебу и вскоре уезжает на службу, подписал контракт на два года. Он тоже второй раз на пункте. Узнал о нем от ребят, с которыми учится.
— Еще при Союзе служил в Нагорном Карабахе. Многое повидал, — рассказывает он. — Опыт есть. Шил, зашивал, и оторванные пальцы, и проколотые животы, все было. Сейчас мой опыт пригодится.
Лялька-мотанка «Подорожниця»
В руках у ляльки вузлик, в якому заховані кілька крупинок, нитки та монетка. Крупа була символом ситості, щоб подорожній завжди був ситим в дорозі. Монета — багатство. Червоні нитки клали з метою, щоб подорожній завжди зумів знайти дорогу додому.
В руках у ляльки вузлик, в якому заховані кілька крупинок, нитки та монетка. Крупа була символом ситості, щоб подорожній завжди був ситим в дорозі. Монета — багатство. Червоні нитки клали з метою, щоб подорожній завжди зумів знайти дорогу додому.
Надя хлопочет около ребят как мама, рядом с ней по-настоящему уютно и тепло. А еще она одаривает нас и ребят своими куклами-мотанками. У каждой куклы есть листок с пояснением.
— Уже больше полуторы тысяч таких кукол сделала и раздала ребятам. Помню, один боец, Богдан, брал у нас книжку — Хемингуэя на украинском языке. Когда пришел возвращать ее, я ему как раз даю свою мотанку. А он такой, знаете, огромный плечистый дядька и так обрадовался! Открыл наплечный карман, положил и говорит: «Будет всегда со мной!» Приятно было!
Сначала я вязала с девочками маскировочные сетки для хлопцев. Потом приносила сюда на пункт еду, а затем стала дежурить. Стараюсь выходить два раза в неделю.
Была у нас группа — человек сорок бойцов. Они у нас отдохнули, покормили мы их. А в конце командир их построил и спрашивает: «А что мы скажем девчатам?» И они так громко и дружно: «Дякую! Дякую! Дякую!» Как уже хочется их встречать, встречать, встречать и провожать по домам!
— Уже больше полуторы тысяч таких кукол сделала и раздала ребятам. Помню, один боец, Богдан, брал у нас книжку — Хемингуэя на украинском языке. Когда пришел возвращать ее, я ему как раз даю свою мотанку. А он такой, знаете, огромный плечистый дядька и так обрадовался! Открыл наплечный карман, положил и говорит: «Будет всегда со мной!» Приятно было!
Сначала я вязала с девочками маскировочные сетки для хлопцев. Потом приносила сюда на пункт еду, а затем стала дежурить. Стараюсь выходить два раза в неделю.
Была у нас группа — человек сорок бойцов. Они у нас отдохнули, покормили мы их. А в конце командир их построил и спрашивает: «А что мы скажем девчатам?» И они так громко и дружно: «Дякую! Дякую! Дякую!» Как уже хочется их встречать, встречать, встречать и провожать по домам!
Страница координаторов пункта в Фейсбуке, где вы можете узнать, чем помочь и как присоединиться.
Понравилась статья? Поблагодари автора!
Фартуки примеряли и шевроны разглядывали
Светлана Максимец
Текст
Андрей Карпец
Фото