Татьяна Король и ее пионы на полотне
Почему нужно рисовать пионы, если не хватает любви, когда на полотнах плачут цветы, сколько стоит научиться рисовать и как живопись спасает от депрессии. Об этом Уикенду рассказала художница Татьяна Король, которая готовит к открытию свою первую выставку в Киеве.
Шесть лет назад я начала писать. До этого никогда не рисовала, не занималась. Так сложились обстоятельства. Я вышла замуж второй раз. У нас восемь лет не получалось родить ребенка, мы испробовали разные возможности. Когда я забеременела двойней, у меня заболел отец. Он умирал у меня на руках. Я тяжело все это перенесла. Заниматься похоронами было некому, и этим занималась я. Случился выкидыш на позднем сроке, и я потеряла детей. На этой почве у меня случился психологический срыв. Состояние было тяжелым, и мужу порекомендовали меня подлечить, скажем так, не в гинекологии.
У нас был семейный священник, с которым мы общались, он нас поддерживал. Он предложил мужу: «Давай я заберу ее в храм, пусть ходит как на работу». Единственным условием был отказ от всех препаратов.
На следующий день после больницы я начала ездить в храм. Батюшка был иконописцем, усадил меня, и я стала при нем подмастерьем – помогала писать иконы. Не знаю, что и откуда взялось. Просто села и стала писать. Потом мне показали, как золотить иконы, и у меня стало получаться лучше, чем у того, кто мне показывал. Так я пять лет провела в храме на Соломенке, изо дня в день. Помогала иконописцу, потом проводила воскресные школы и мастер-классы для детей.
У нас был семейный священник, с которым мы общались, он нас поддерживал. Он предложил мужу: «Давай я заберу ее в храм, пусть ходит как на работу». Единственным условием был отказ от всех препаратов.
На следующий день после больницы я начала ездить в храм. Батюшка был иконописцем, усадил меня, и я стала при нем подмастерьем – помогала писать иконы. Не знаю, что и откуда взялось. Просто села и стала писать. Потом мне показали, как золотить иконы, и у меня стало получаться лучше, чем у того, кто мне показывал. Так я пять лет провела в храме на Соломенке, изо дня в день. Помогала иконописцу, потом проводила воскресные школы и мастер-классы для детей.
Параллельно я начала писать дома. В этот пятилетний период у меня родилась младшая дочь, Ксения. Мы провели с ней в Охматдете 6,5 месяцев, и она умерла. Я перестала спать по ночам. Просто не могла. Тогда я стала больше писать. Писала исключительно цветы, они у меня были в росе, с ним стекали капли дождя. В общем, мои цветы плакали. Потом начала писать сады, рассветы. Ничем другим я заниматься не могла.
Еще что-то произошло с моей памятью: все, что я знала до сих пор, я перестала помнить. И до сих пор я не все помню из прошлого, а как-то отрывочно. Зато в моей памяти появились вещи, которых я точно знаю, что никогда не учила. Пошла на курсы в нашу художественную академию, месяц походила, потом мне преподаватель говорит: «В принципе, тебе здесь делать нечего, иди пиши!».
Еще что-то произошло с моей памятью: все, что я знала до сих пор, я перестала помнить. И до сих пор я не все помню из прошлого, а как-то отрывочно. Зато в моей памяти появились вещи, которых я точно знаю, что никогда не учила. Пошла на курсы в нашу художественную академию, месяц походила, потом мне преподаватель говорит: «В принципе, тебе здесь делать нечего, иди пиши!».
Тогда батюшка мне предложил: «На Пасху приходит много людей в храм. Давай вывесим твои работы прямо на стенах, на улице!»
Повесили все работы, и вдруг люди стали спрашивать, как можно купить. Вот так мои первые работы были раскуплены. Ни одной работы с тех времен у меня не осталось.
Повесили все работы, и вдруг люди стали спрашивать, как можно купить. Вот так мои первые работы были раскуплены. Ни одной работы с тех времен у меня не осталось.
Пять лет назад у меня сами по себе появились ученики. Круг знакомых был большой, одна из моих подруг попросила: «Можно к тебе придет моя дочка?»
На сегодняшний день ко мне ходят заниматься 20 человек, которые привели друг друга, в основном дети. Пару лет назад появилась взрослая группа. Ровно год назад я вышла в люди. Теперь у меня есть студия живописи Татьяны Король.
Муж ушел через три недели после моих нервных срывов и смерти ребенка. Мы со старшей дочерью остались в большой квартире, половина квартиры автоматически превратилась в мастерскую. Шутим: сначала мастерская была в квартире, а теперь мы живем в мастерской. Моя дочь Юля – дизайнер, она тоже пишет.
На сегодняшний день ко мне ходят заниматься 20 человек, которые привели друг друга, в основном дети. Пару лет назад появилась взрослая группа. Ровно год назад я вышла в люди. Теперь у меня есть студия живописи Татьяны Король.
Муж ушел через три недели после моих нервных срывов и смерти ребенка. Мы со старшей дочерью остались в большой квартире, половина квартиры автоматически превратилась в мастерскую. Шутим: сначала мастерская была в квартире, а теперь мы живем в мастерской. Моя дочь Юля – дизайнер, она тоже пишет.
И сейчас я продолжаю рисовать цветы. Они бывают разными – цветущие поля, букеты, натюрморты с цветами. Есть немного пейзажей, натюрмортов без цветов. Есть то, что сейчас называют концептуальной живописью. Но основное – это цветы.
Сейчас, когда готовится моя первая персональная выставка, я хотела, чтобы на ней были представлены именно цветы – около 25 работ. Когда я год назад «вышла в люди», как я говорю, моя подруга стала звать меня на разные выставки. Так я постепенно обросла знакомствами с представителями арт-рынка, галеристами. Я давно думала о выставке, но не хватало смелости. Все время сомневалась в себе. А сейчас все сложилось само собой, я поняла: вот оно. Осознание пришло, когда я попала в помещение галереи на Старонаводницкой, 31. Это новая галерея, только–только открывшаяся – Zavalnyi Art Center.
Сейчас, когда готовится моя первая персональная выставка, я хотела, чтобы на ней были представлены именно цветы – около 25 работ. Когда я год назад «вышла в люди», как я говорю, моя подруга стала звать меня на разные выставки. Так я постепенно обросла знакомствами с представителями арт-рынка, галеристами. Я давно думала о выставке, но не хватало смелости. Все время сомневалась в себе. А сейчас все сложилось само собой, я поняла: вот оно. Осознание пришло, когда я попала в помещение галереи на Старонаводницкой, 31. Это новая галерея, только–только открывшаяся – Zavalnyi Art Center.
Мои любимые цветы – это пионы. На выставке будет не одна работа с этими цветами. Они для меня знаковые, я верю, что это неслучайные цветы. Я люблю их аромат, а сами цветы нравятся мне в любом виде – и нераспустившимися, и опавшими. С пионами у меня связано много историй. В Японии, Китае это цветы счастья и благополучия, а если мужчина дарит женщине пионы – это признание в любви, символ сложившейся пары. Белые пионы – это предложение замужества.
Я писала пионы и ни о чем таком не задумывалась. Но повесила одну из картин в спальне, и в мою жизнь пришел мужчина. Как-то ко мне пришла девочка после депрессивного расставания. Мы с ее мамой пытались вытащить девочку из депрессии с помощью живописи. В определенный момент я посоветовала ученице написать пионы. Через некоторое время она мне сообщила: «Работает». Позже ученица благополучно вышла замуж. Эту историю она, конечно, рассказала всем подружкам, и вскоре те тоже пришли ко мне в студию. Наверное, это самовнушение, но я точно знаю: цветы у меня работают.
Я писала пионы и ни о чем таком не задумывалась. Но повесила одну из картин в спальне, и в мою жизнь пришел мужчина. Как-то ко мне пришла девочка после депрессивного расставания. Мы с ее мамой пытались вытащить девочку из депрессии с помощью живописи. В определенный момент я посоветовала ученице написать пионы. Через некоторое время она мне сообщила: «Работает». Позже ученица благополучно вышла замуж. Эту историю она, конечно, рассказала всем подружкам, и вскоре те тоже пришли ко мне в студию. Наверное, это самовнушение, но я точно знаю: цветы у меня работают.
Людей, которых нельзя научить рисовать, не существует. По крайней мере, я никогда не встречала среди тех, кто ко мне приходит. Главное, чтобы человек хотел рисовать. Если у него возникло такое желание, значит, шансы есть. Нужно просто найти подход.
Среди моих учеников конечно больше девушек. Но мужчины тоже есть. На прошлой неделе приходил папа с дочерью-подростком. Для них это был способ наладить общение, найти общие интересы.
Занимаюсь я и с группами, и индивидуально. Стоимость и условия от этого не меняется. Взрослые платят 150 грн в час, дети – 100 грн в час (когда рисуют маслом). Акварель, гуашь, пастель – немного дешевле.
Конечно, занятия живописью на сегодняшний день – это не для бедных. Регулярные занятия не каждому доступны. Поэтому треть моих мастер-классов или бесплатные, или с символической оплатой за материалы. С некоторыми детьми я занимаюсь бесплатно – у кого-то папа в АТО, у другого мама больна раком. Таких доступных и бесплатных мастер-классов в Киеве проводится довольно много. Много таких мастер-классов проводят производители красок и материалов для живописи.
Среди моих учеников конечно больше девушек. Но мужчины тоже есть. На прошлой неделе приходил папа с дочерью-подростком. Для них это был способ наладить общение, найти общие интересы.
Занимаюсь я и с группами, и индивидуально. Стоимость и условия от этого не меняется. Взрослые платят 150 грн в час, дети – 100 грн в час (когда рисуют маслом). Акварель, гуашь, пастель – немного дешевле.
Конечно, занятия живописью на сегодняшний день – это не для бедных. Регулярные занятия не каждому доступны. Поэтому треть моих мастер-классов или бесплатные, или с символической оплатой за материалы. С некоторыми детьми я занимаюсь бесплатно – у кого-то папа в АТО, у другого мама больна раком. Таких доступных и бесплатных мастер-классов в Киеве проводится довольно много. Много таких мастер-классов проводят производители красок и материалов для живописи.
Сама я пишу маслом, это мой любимый материал, но могу писать и карандашом, и углем, и акварелью, и акрилом. Мои ученики могут выбирать, чем рисовать. Даже когда идет групповое занятие, каждый развивается в своем темпе, на своем уровне и пишет свою картину. У меня нет четких требований, я практикую индивидуальный подход.
Сколько стоят мои работы? Ценообразование всегда происходило само, я не определяла цену. Вначале вообще не могла назвать никаких цифр, просто говорила людям: «Сколько вы посчитаете нужным». Сейчас, когда мои работы были проданы уже на нескольких аукционах, сформировалась некая средняя стоимость из уже проданных работ. В зависимости от сложности работы, размера, идеи в среднем это 500 долларов. Да, арт-рынок – это тоже рынок. Выживает сильнейший. Если работают маркетологи, рекламисты, в тебя вкладывают деньги, то ты более известный и продаваемый. На самом деле продается имя, а не работы. Пока имени особо нет, можешь быть самым гениальным художником села Хацапетовки, о тебе никто не узнает. Самые известные – не равно «самые талантливые». И наоборот. Тут кому как повезет.
Сколько стоят мои работы? Ценообразование всегда происходило само, я не определяла цену. Вначале вообще не могла назвать никаких цифр, просто говорила людям: «Сколько вы посчитаете нужным». Сейчас, когда мои работы были проданы уже на нескольких аукционах, сформировалась некая средняя стоимость из уже проданных работ. В зависимости от сложности работы, размера, идеи в среднем это 500 долларов. Да, арт-рынок – это тоже рынок. Выживает сильнейший. Если работают маркетологи, рекламисты, в тебя вкладывают деньги, то ты более известный и продаваемый. На самом деле продается имя, а не работы. Пока имени особо нет, можешь быть самым гениальным художником села Хацапетовки, о тебе никто не узнает. Самые известные – не равно «самые талантливые». И наоборот. Тут кому как повезет.
Мне очень нравится новая киевская традиция украшать старые серые стены города муралами. Это радует глаз, делает людей чуть менее угрюмыми, заставляет их поднять взгляд. Мне очень нравится, что это становится киевской традицией. Но я пока не готова к созданию мурала. Мой максимум – в детском отделении клиники Визиобуд я расписываю стены холла яркими красочными мультяшными рисунками. Это мой собственный мурал 2 на 3 метра. И меня это радует.
Понравилась статья? Поблагодари автора!
Живописью интересовалась
Светлана Максимец
