Шевченко, НАУ и другие:
истории из общежитий разных лет
истории из общежитий разных лет
Как выжить на десятку в неделю и что делать, если твой сосед — вождь африканского племени? Почему нельзя выпускать кролика из карцера и как отличить невесту от клона? Уикенд собрал необычные и трешовые истории из киевских общежитий от 80-х до сегодняшнего дня.
53-летний Владимир поступил в университет имени Шевченко, а жил в общежитии на улице Сеченова. Место получить было несложно — селили всех иногородних. А вот за определенный взнос можно было получить место получше, например, в блоке со свежим ремонтом, где обычно размещали иностранцев. «Четыре комнаты формировали блок, в нем проживали 10 человек: в двух комнатах по три человека и в двух по два. В каждом блоке были два умывальника, туалет и душ. Кухня была единственной на этаж», — рассказывает Владимир. Проблем с вахтерами не было, а вот громкая музыка у соседей и их частые пьянки напрягали и мешали учиться.
Случались и более яркие истории.
«В общежитии жило много студентов из Индии, которые изучали русский язык. Мой сосед как раз был индийцем. Однажды мы пошли навестить его друга этажом выше и увидели дорожку из капель крови, начинавшуюся в коридоре и ведшую в комнату друга. Мы переполошились: что за ужасы здесь произошли, кого зарезали? В комнате увидели, что девушки перебинтовывают живот индийцу, бинты все в крови. Оказалось, незадолго до этого индийца бросила девушка, студентка-украинка из соседнего блока. Он сильно переживал, напился и пошел выяснять отношения. Сказал, что не может жить без нее и убьет себя, если она к нему не вернется. Девушка не поверила. Тогда он нашел старый ржавый нож и у нее на глазах попытался проткнуть себе живот. Правда, нож от удара сломался. Индиец лежал со стонами «ай, умираю» и ждал приезда скорой. Врачи осмотрели его и сказали, что это всего лишь длинный порез, даже не пробивший жировой слой. Мол, вставай и поехали в больницу. На жалобный стон «ай, умираю, носилки давай» врач рассвирепел и сказал, что нечего самоубиваться, до больницы пешком дойдешь. «Умирающий» поднялся и с несчастным видом побрел в скорую. На следующий день его выписали».
Случались и более яркие истории.
«В общежитии жило много студентов из Индии, которые изучали русский язык. Мой сосед как раз был индийцем. Однажды мы пошли навестить его друга этажом выше и увидели дорожку из капель крови, начинавшуюся в коридоре и ведшую в комнату друга. Мы переполошились: что за ужасы здесь произошли, кого зарезали? В комнате увидели, что девушки перебинтовывают живот индийцу, бинты все в крови. Оказалось, незадолго до этого индийца бросила девушка, студентка-украинка из соседнего блока. Он сильно переживал, напился и пошел выяснять отношения. Сказал, что не может жить без нее и убьет себя, если она к нему не вернется. Девушка не поверила. Тогда он нашел старый ржавый нож и у нее на глазах попытался проткнуть себе живот. Правда, нож от удара сломался. Индиец лежал со стонами «ай, умираю» и ждал приезда скорой. Врачи осмотрели его и сказали, что это всего лишь длинный порез, даже не пробивший жировой слой. Мол, вставай и поехали в больницу. На жалобный стон «ай, умираю, носилки давай» врач рассвирепел и сказал, что нечего самоубиваться, до больницы пешком дойдешь. «Умирающий» поднялся и с несчастным видом побрел в скорую. На следующий день его выписали».
Оксане сейчас 40 лет, она тоже окончила университет имени Шевченко. Когда будущая студентка училась на подготовительном отделении, заглядывала в общежитие. Условия были ужасными: стены в плесени, старые окна и двери, в комнатах грязно, ремонт делался очень давно. Но когда поступила на первый курс, оказалось, что в одном крыле на верхних этажах сделали ремонт, так что заселялась она в свеженькую чистую комнату. «В комнатах была новая мебель: кровати, стулья, столы и шкафы. Некоторые привозили свои холодильники, мы брали напрокат. Телек тоже. Чайники были свои, для газа и электрические. Занавески всякие тоже», — вспоминает Оксана.
Как правило, однокурсников селили вместе, и до конца учебы комнатами не менялись. «А потом подселили в соседнее крыло геологов. Те иногда по пьяни пытались дебоширить, но так как рядом сидел омон, это быстро прошло. С нами на этажах жили иностранцы: арабы, иранцы и один бразилец. Арабы вели себя — скажу нетолерантно, но как есть — как дикари: много пили, курили и гульбенили. На родине этого нельзя было, а тут они отрывались. Иранцы и бразилец были спокойными».
Как и в других общежитиях, студенты друг у друга воровали еду. Иногда — и посуду. Но если писали объявления, мол, верните, то посуду обычно возвращали. Традиций было немного, главная — кричать в полночь перед сессией «шара, приди!». «Так как по крайней в половине здания жили химики, они вечно экспериментировали с реактивами, однажды что-то нахимичили и общага заполнилась оранжевым дымом», — делится Оксана студенческими историями.
«Не считаю этот период чем-то ужасным в жизни, хорошая школа выживания, этап самостоятельности и взросления. И любовь, и счастье, — все было. Много теперешних семей образовались именно в универе, некоторые из них —в общаге», — подытоживает она.
51-летняя Оксана, которая тоже жила в общежитии при университете имени Шевченко подтверждает на своем примере: «Молодий симпатичний хлопак, який повернувся з армії до навчання, зайшов у гості до моєї сусідки по кімнаті «стрельнути» цигарку. Від того дня і досі, вже більше тридцяти років, ми разом, навіть одружилися».
Как правило, однокурсников селили вместе, и до конца учебы комнатами не менялись. «А потом подселили в соседнее крыло геологов. Те иногда по пьяни пытались дебоширить, но так как рядом сидел омон, это быстро прошло. С нами на этажах жили иностранцы: арабы, иранцы и один бразилец. Арабы вели себя — скажу нетолерантно, но как есть — как дикари: много пили, курили и гульбенили. На родине этого нельзя было, а тут они отрывались. Иранцы и бразилец были спокойными».
Как и в других общежитиях, студенты друг у друга воровали еду. Иногда — и посуду. Но если писали объявления, мол, верните, то посуду обычно возвращали. Традиций было немного, главная — кричать в полночь перед сессией «шара, приди!». «Так как по крайней в половине здания жили химики, они вечно экспериментировали с реактивами, однажды что-то нахимичили и общага заполнилась оранжевым дымом», — делится Оксана студенческими историями.
«Не считаю этот период чем-то ужасным в жизни, хорошая школа выживания, этап самостоятельности и взросления. И любовь, и счастье, — все было. Много теперешних семей образовались именно в универе, некоторые из них —в общаге», — подытоживает она.
51-летняя Оксана, которая тоже жила в общежитии при университете имени Шевченко подтверждает на своем примере: «Молодий симпатичний хлопак, який повернувся з армії до навчання, зайшов у гості до моєї сусідки по кімнаті «стрельнути» цигарку. Від того дня і досі, вже більше тридцяти років, ми разом, навіть одружилися».
Елене — 22, она жила на ВДНГ в студгородке университета Шевченко. Там блочная система, на две комнаты — один туалет и ванна, кухня — одна на крыло, это около восьми блоков. Комнаты были на двух и трех человек, но девушка рассказывает, что в «трешках» почти всегда жили по четыре человека. По словам Елены, часть необходимой мебели была, но на кое-что для большего комфорта приходилось сбрасываться собственными деньгами.
«Как заехали, был только советский шкаф и три кровати, потом четвертую подвезли, стол и два стула, по тумбочке. Курсе на третьем выменяли кровати, чтобы было две двухэтажных, выпросили еще один шкафчик, купили полочки. Холодильник покупали всей комнатой, за свои деньги меняли на стеклопакет, потому что казенное окно чуть ли не разваливалось».
Отношения с соседями — отдельная тема, на которую Елена охотно говорит.
«На первом курсе были конфликты с одной соседкой, в итоге ее переселили. После этого главной сложностью было заставить себя поубирать. С остальными сложились довольно дружеские отношения, часто сидели вместе пили чай и болтали, но по быту иногда ссорились. Мы вместе праздновали дни рождения, смотрели кино, готовили, играли в «крокодила». Наши разговоры на все возможные темы — от сериальчика до философских диспутов — научили меня очень многому».
«Как заехали, был только советский шкаф и три кровати, потом четвертую подвезли, стол и два стула, по тумбочке. Курсе на третьем выменяли кровати, чтобы было две двухэтажных, выпросили еще один шкафчик, купили полочки. Холодильник покупали всей комнатой, за свои деньги меняли на стеклопакет, потому что казенное окно чуть ли не разваливалось».
Отношения с соседями — отдельная тема, на которую Елена охотно говорит.
«На первом курсе были конфликты с одной соседкой, в итоге ее переселили. После этого главной сложностью было заставить себя поубирать. С остальными сложились довольно дружеские отношения, часто сидели вместе пили чай и болтали, но по быту иногда ссорились. Мы вместе праздновали дни рождения, смотрели кино, готовили, играли в «крокодила». Наши разговоры на все возможные темы — от сериальчика до философских диспутов — научили меня очень многому».
Алексею 21 год, он студент университета Шевченко, живет в общежитии №7 возле ВДНГ. По его словам, проблем с заселением нет. Он рассказал о своем общежитии.
«Я мав іще трьох сусідів на 18 м2. Два двоповерхові ліжка, три шафи, три столи, холодильник. Чистота залежить від кімнати і її мешканців, у нас було періодично не дуже чисто. З приводу тісноти — мені після 2-3 місяців стало звично. Це також залежить і від компанії мешканців. На поверху є ванні кімнати, кухні та туалети. Фактично один такий комплекс розрахований на 18-19 кімнат, тобто до 70-80 осіб. Душі окремі на 1 поверсі, останній рік працювали майже цілодобово, то черг не було».
И сейчас в общежитиях есть свои традиции.
«Виробилась однакова традиція привітань з днем народження. 12 ночі. Тебе під якимсь приводом залишають одного в кімнаті, коли з тортом, кульками та піснями в кімнату завалюється группа твоїх друзів/сусідів.
Коли почав працювати і часто затримувався до 11-12 ночі, йшов до гуртожитка і вже нічого не хотілось. Нікого не бачити, тільки б поїсти – і все. І тут, відкриваю двері в кімнату, а там – стара тусовка їсть бутерброди, шумить і жартує. Питаю, а що ви так пізно? Свято яке? Зазвичай відповідь була наступна: «Ну да, сегодня же понедельник/вторник/среда/четверг/пятница!»
«Я мав іще трьох сусідів на 18 м2. Два двоповерхові ліжка, три шафи, три столи, холодильник. Чистота залежить від кімнати і її мешканців, у нас було періодично не дуже чисто. З приводу тісноти — мені після 2-3 місяців стало звично. Це також залежить і від компанії мешканців. На поверху є ванні кімнати, кухні та туалети. Фактично один такий комплекс розрахований на 18-19 кімнат, тобто до 70-80 осіб. Душі окремі на 1 поверсі, останній рік працювали майже цілодобово, то черг не було».
И сейчас в общежитиях есть свои традиции.
«Виробилась однакова традиція привітань з днем народження. 12 ночі. Тебе під якимсь приводом залишають одного в кімнаті, коли з тортом, кульками та піснями в кімнату завалюється группа твоїх друзів/сусідів.
Коли почав працювати і часто затримувався до 11-12 ночі, йшов до гуртожитка і вже нічого не хотілось. Нікого не бачити, тільки б поїсти – і все. І тут, відкриваю двері в кімнату, а там – стара тусовка їсть бутерброди, шумить і жартує. Питаю, а що ви так пізно? Свято яке? Зазвичай відповідь була наступна: «Ну да, сегодня же понедельник/вторник/среда/четверг/пятница!»
Сергею 54 года, он учился в Национальном авиационном университете с 1981 по 1986 год (тогда вуз назывался КИИГА — Киевский институт инженеров гражданской авиации), и все это время жил в общежитии рядом с институтом. По его воспоминаниям, после первого курса получить там место было нелегко. Вескими аргументами могли послужить активная общественная деятельность, особые заслуги. Сам Сергей оставался на лето в составе ремонтной бригады, работавшей в том же общежитии. Он подробно рассказал о студенческом быте.
«Комнатки небольшие, тесновато, там, где по санитарным нормам положено было жить троим, селились четверо. Туалеты и умывальники — в обоих концах коридора. С нашей, мужской стороны — достаточно просторные. Кухни две на этаж. На двух плитах из восьми конфорок работала в лучшем случае половина.
Душ один на этаже. Мужские и женские — через этаж. Нам хватало. Но девчата частенько оккупировали наши, выбрав подходящее время и выставив «часовых». На цокольном этаже было две постирочных комнаты. С большими чанами-ванночками, кранами холодной и горячей воды. Рядом с каждой постирочной — по сушильной комнате с кучей батарей отопления и веревками под потолком. Опять же, девчатам не хватало: говорили, мол, бдительные соседки не дадут белью пересохнуть. А чтобы повесить свое, снимают еще влажное чужое и кидают в кучу на столы, что там же стояли.
От старшекурсников слышали жуткие истории о клопах, которыми кишела общага в еще недавнем прошлом. Во время ремонта я видел в некоторых комнатах следы от борьбы с ними (выжигали огнем в углах металлических конструкций кроватей). Но наше поколение их уже не застало. А тараканы водились. С ними тоже боролись. Но я бы не сказал, что сильно донимали».
Отдельная штука — это еда в общежитиях. Из ситуации изобретательные студенты находили разные выходы.
«В комнате, где жил я, подобрался довольно разгильдяйский состав. О том, что вечером неплохо бы поужинать, мы обычно вспоминали минут за десять до закрытия дежурного гастронома, до которого нужно было бежать через частный сектор, железнодорожные пути, и жилой массив. А поскольку запасов провизии обычно не держали, тут же все вскакивали и мчались как угорелые к заветной цели. Первый добежавший до магазина наваливался на дежурную продавщицу, не пускающую посетителей внутрь. Остальные, пользуясь суматохой, проныривали мимо, хватали с полок хлеб, колбасу и неслись в кассу.
На старших курсах мы организовали «колхоз»: четыре девчонки из одной комнаты, я и еще один парень с нашего курса готовили по очереди на всю компанию. По два дня дежурила каждая барышня, и еще два дня готовили мы вдвоем (как слабому полу, нам сделали послабление). Итого цикл — 10 дней. Удобно: отдежурил, и больше недели на всем готовом. Не скидывались деньгами, а каждый во время своего дежурства вкладывал по 10 рублей. То есть, по рублю в день каждому это дело обходилось. Помню, говядина стоила 2 рубля за кило, свинина — рупь девяносто, сетка картошки на три кило — 44 копейки, хлеб украинский и литр молока — по 24 копейки. Иногда оставалось средств даже на тортик!»
В общежитии тогда жило множество студентов из других стран. И часто именно с этим фактом связаны множество занимательных историй.
«Вуз наш был жутко интернациональным. Учились ребята не только со всего Союза, но и иностранцы. Только в нашем общежитии — студенты из Венгрии, Германии, Польши, Кубы, Кипра, Мадагаскара, Вьетнама. Руководство института проводило идеологически выверенную политику — специально селили иностранцев с нашими вперемежку. Чтобы мы правильно на заморских соседей влияли. На практике, впрочем, частенько получалось наоборот. Жил, помню, один колоритный лиловошкурый экземпляр с островного государства Сантоме-и-Принсипи. Очень неприятный тип, вредный, подленький. Вместо кровати соорудил для себя целый трон с пологом, как у древних царей. А мою кровать выставлял в коридор, потому что, видите ли, по нормам в такой комнате вчетвером жить не положено. Поэтому он «будет жить втроем». Мы долго с ним боролись. Но руководство института влезать в конфликт не хотело (за обучение в Союзе иностранные правительства платили валютой). А лупить его в темном углу, как делали предыдущие соседи, нам было противно. В итоге я перебрался в другую комнату на место числившегося, но не жившего там кубинца. Из-за этого меня одно время дразнили Мигелем Буэно, ведь на двери каждой комнаты красовалась табличка с именами «прописанных» там жильцов.
Как легенду рассказывали историю про студента — вождя какого-то племени из Африки. Каждый раз ровно в полночь он одевался в пестрый национальный наряд, брал барабаны и бубны, выходил во двор и начинал феерический ритуальный танец. Поначалу все радовались — такое шоу, да еще бесплатно! Но потом действо поднадоело, и на «аниматора» местное руководство начало наезжать. А он отказывался прекращать танцы с бубнами, мол, его племени там, на родине, придется туго, если он не будет совершать ежедневный обряд.
Рассказывали про монгола, который не мылся. Вообще. Ребята, которым «посчастливилось» жить с ним в одной комнате, долго пытались переориентировать товарища в плане гигиены, но все без толку. И когда их терпение лопнуло, они просто схватили его за руки-ноги и поволокли в душ. Говорят, он так орал, что было слышно на всех этажах!
Двое студентов-немцев из ГДР, учась на первом курсе, решили сварить пельмени из пачки. Кастрюли у них не было, а русским они не очень владели. В итоге им одолжили чайник, в котором они пельмени успешно и сварили! Наверное, решили, что это — специальная штуковина, из которой воду потом удобно сливать.
Традиций, рассказывает Сергей, было немного, но одна свято выполнялась.
«Когда девушка из нашего общежития выходила замуж, ее жениху в день свадьбы устраивался настоящий квест. Вот тут общаговцы отрывались пополной! Ни сил, ни фантазии ни жалели. Иногда даже сочувствовал парням, через какие круги ада им приходилось пройти. Однажды жених-бедолага, пробившись через все кордоны на каждом лестничном пролете, добрался, наконец, до нужного этажа икомнаты своей возлюбленной. Оказалось, что веночек (на двери комнат, откуда студентка выходила замуж, всегда вешали венок из цветов) на соседней двери. Парня это с толку не сбило, и он стал настойчиво стучаться в нужную дверь. И лишь после того, как из-за нее пропищали, мол, невеста — рядом, он нехотя пошел к другой двери. Только постучал, как оттуда выскочил и прыгнул ему на руки долговязый парень (самый высокий на факультете), накрашенный, наряженный в белое платье и фату!»
Случались и драматические истории.
«Училась у нас на курсе девчонка, неплохая, добрая. Но она была крупная и сильно картавила. Из-за чего комплексовала. Училась слабо. Однажды соседки по комнате чего-то из вещей не досчитались и не придумали ничего умнее, как обвинить ее в воровстве. Она не смогла это пережить, выпила пачку ношпы. Скорая приехала быстро, но откачать не смогли. Много потом разборок было. В деканате решили этих девчонок поругать, но из института не выгнали. Приходил журналист, расспрашивал, статью про эту историю написал.
Один парень, двумя курсами младше, безответно влюбился в однокурсницу. Однажды поставил ей ультиматум, мол, если не ответишь взаимностью, выпрыгну из окна. Она отказала. Он тут же с разбегу (в холле на четвертом этаже разговор проходил) — в окно, выбил стекла, свалился на карниз подвального окна. Потом видели его всего загипсованного, на костылях. Отчислили из института по состоянию здоровья».
«Комнатки небольшие, тесновато, там, где по санитарным нормам положено было жить троим, селились четверо. Туалеты и умывальники — в обоих концах коридора. С нашей, мужской стороны — достаточно просторные. Кухни две на этаж. На двух плитах из восьми конфорок работала в лучшем случае половина.
Душ один на этаже. Мужские и женские — через этаж. Нам хватало. Но девчата частенько оккупировали наши, выбрав подходящее время и выставив «часовых». На цокольном этаже было две постирочных комнаты. С большими чанами-ванночками, кранами холодной и горячей воды. Рядом с каждой постирочной — по сушильной комнате с кучей батарей отопления и веревками под потолком. Опять же, девчатам не хватало: говорили, мол, бдительные соседки не дадут белью пересохнуть. А чтобы повесить свое, снимают еще влажное чужое и кидают в кучу на столы, что там же стояли.
От старшекурсников слышали жуткие истории о клопах, которыми кишела общага в еще недавнем прошлом. Во время ремонта я видел в некоторых комнатах следы от борьбы с ними (выжигали огнем в углах металлических конструкций кроватей). Но наше поколение их уже не застало. А тараканы водились. С ними тоже боролись. Но я бы не сказал, что сильно донимали».
Отдельная штука — это еда в общежитиях. Из ситуации изобретательные студенты находили разные выходы.
«В комнате, где жил я, подобрался довольно разгильдяйский состав. О том, что вечером неплохо бы поужинать, мы обычно вспоминали минут за десять до закрытия дежурного гастронома, до которого нужно было бежать через частный сектор, железнодорожные пути, и жилой массив. А поскольку запасов провизии обычно не держали, тут же все вскакивали и мчались как угорелые к заветной цели. Первый добежавший до магазина наваливался на дежурную продавщицу, не пускающую посетителей внутрь. Остальные, пользуясь суматохой, проныривали мимо, хватали с полок хлеб, колбасу и неслись в кассу.
На старших курсах мы организовали «колхоз»: четыре девчонки из одной комнаты, я и еще один парень с нашего курса готовили по очереди на всю компанию. По два дня дежурила каждая барышня, и еще два дня готовили мы вдвоем (как слабому полу, нам сделали послабление). Итого цикл — 10 дней. Удобно: отдежурил, и больше недели на всем готовом. Не скидывались деньгами, а каждый во время своего дежурства вкладывал по 10 рублей. То есть, по рублю в день каждому это дело обходилось. Помню, говядина стоила 2 рубля за кило, свинина — рупь девяносто, сетка картошки на три кило — 44 копейки, хлеб украинский и литр молока — по 24 копейки. Иногда оставалось средств даже на тортик!»
В общежитии тогда жило множество студентов из других стран. И часто именно с этим фактом связаны множество занимательных историй.
«Вуз наш был жутко интернациональным. Учились ребята не только со всего Союза, но и иностранцы. Только в нашем общежитии — студенты из Венгрии, Германии, Польши, Кубы, Кипра, Мадагаскара, Вьетнама. Руководство института проводило идеологически выверенную политику — специально селили иностранцев с нашими вперемежку. Чтобы мы правильно на заморских соседей влияли. На практике, впрочем, частенько получалось наоборот. Жил, помню, один колоритный лиловошкурый экземпляр с островного государства Сантоме-и-Принсипи. Очень неприятный тип, вредный, подленький. Вместо кровати соорудил для себя целый трон с пологом, как у древних царей. А мою кровать выставлял в коридор, потому что, видите ли, по нормам в такой комнате вчетвером жить не положено. Поэтому он «будет жить втроем». Мы долго с ним боролись. Но руководство института влезать в конфликт не хотело (за обучение в Союзе иностранные правительства платили валютой). А лупить его в темном углу, как делали предыдущие соседи, нам было противно. В итоге я перебрался в другую комнату на место числившегося, но не жившего там кубинца. Из-за этого меня одно время дразнили Мигелем Буэно, ведь на двери каждой комнаты красовалась табличка с именами «прописанных» там жильцов.
Как легенду рассказывали историю про студента — вождя какого-то племени из Африки. Каждый раз ровно в полночь он одевался в пестрый национальный наряд, брал барабаны и бубны, выходил во двор и начинал феерический ритуальный танец. Поначалу все радовались — такое шоу, да еще бесплатно! Но потом действо поднадоело, и на «аниматора» местное руководство начало наезжать. А он отказывался прекращать танцы с бубнами, мол, его племени там, на родине, придется туго, если он не будет совершать ежедневный обряд.
Рассказывали про монгола, который не мылся. Вообще. Ребята, которым «посчастливилось» жить с ним в одной комнате, долго пытались переориентировать товарища в плане гигиены, но все без толку. И когда их терпение лопнуло, они просто схватили его за руки-ноги и поволокли в душ. Говорят, он так орал, что было слышно на всех этажах!
Двое студентов-немцев из ГДР, учась на первом курсе, решили сварить пельмени из пачки. Кастрюли у них не было, а русским они не очень владели. В итоге им одолжили чайник, в котором они пельмени успешно и сварили! Наверное, решили, что это — специальная штуковина, из которой воду потом удобно сливать.
Традиций, рассказывает Сергей, было немного, но одна свято выполнялась.
«Когда девушка из нашего общежития выходила замуж, ее жениху в день свадьбы устраивался настоящий квест. Вот тут общаговцы отрывались пополной! Ни сил, ни фантазии ни жалели. Иногда даже сочувствовал парням, через какие круги ада им приходилось пройти. Однажды жених-бедолага, пробившись через все кордоны на каждом лестничном пролете, добрался, наконец, до нужного этажа икомнаты своей возлюбленной. Оказалось, что веночек (на двери комнат, откуда студентка выходила замуж, всегда вешали венок из цветов) на соседней двери. Парня это с толку не сбило, и он стал настойчиво стучаться в нужную дверь. И лишь после того, как из-за нее пропищали, мол, невеста — рядом, он нехотя пошел к другой двери. Только постучал, как оттуда выскочил и прыгнул ему на руки долговязый парень (самый высокий на факультете), накрашенный, наряженный в белое платье и фату!»
Случались и драматические истории.
«Училась у нас на курсе девчонка, неплохая, добрая. Но она была крупная и сильно картавила. Из-за чего комплексовала. Училась слабо. Однажды соседки по комнате чего-то из вещей не досчитались и не придумали ничего умнее, как обвинить ее в воровстве. Она не смогла это пережить, выпила пачку ношпы. Скорая приехала быстро, но откачать не смогли. Много потом разборок было. В деканате решили этих девчонок поругать, но из института не выгнали. Приходил журналист, расспрашивал, статью про эту историю написал.
Один парень, двумя курсами младше, безответно влюбился в однокурсницу. Однажды поставил ей ультиматум, мол, если не ответишь взаимностью, выпрыгну из окна. Она отказала. Он тут же с разбегу (в холле на четвертом этаже разговор проходил) — в окно, выбил стекла, свалился на карниз подвального окна. Потом видели его всего загипсованного, на костылях. Отчислили из института по состоянию здоровья».
Татьяна жила в общежитии НАУ на улице Борщаговской с 2001 по 2004 год. Самый первый шаг — заселение — она вспоминает как настоящий кошмар.
«Четырехчасовая очередь на оформление в жару в душном, забитом коридоре помнится, как страшный сон. И почти та же картина, когда нужно оформить прописку: приходишь после пар, занимаешь очередь и ждешь, надеешься попасть. С третьей попытки этот квест был пройден».
Условия тоже были далекими от идеальных.
«Поселялись мы в кошмар и ужас: жившие перед нами летом абитуриенты только что паркет не разобрали. Обои содраны со стен, в центре лист жести со следами костра. Поэтому проживание началось с условного ремонта: побелили потолок и перекрасили обои. Я жила недалеко, поэтому уезжала домой, а соседки за неделю добыли стол, тумбочку кухонную, пару стульев (изначально был только шкаф и кухонный стол с одним стулом). Чистым общежитие я бы не назвала, тараканы, например, водились.
Кухни хватало, туалетов тоже, а вот в душ сначала были большие очереди (его закрывали на ключ после 23:00, ключ можно было попросить у ответственного, чем мы и пользовались. А в первые полгода, пока душевые на этаже ремонтировали, вообще нужно было ходить в общую душевую на первый этаж. Вот там был треш после домашних условий, тем более, что две недели еще и света не было. Сначала «душ при свече», потом наступила зима и стало просто холодно — и мыться, и выходить мимо главного входа на улицу».
Суровые вахтеры, рассказывает Татьяна, могли серьезно попортить нервы. А вот с соседями особых проблем не было.
«С жителями других комнат конфликтов не было. Шум и пьянки — было, чего уж там, но воспринимались в пределах нормы. Только раз был серьезный случай, когда один из парней «схватил белочку», разбил окно в конце коридора, а потом стекла машины на стоянке. Его выселили после разбирательства. Вахтеры действительно были суровы: в первые два года можно было приводить гостей, но выпроваживать после 23:00. А потом приняли новые (дурацкие!) правила, по которым не пускали гостей вообще. И если летом-весной можно было пойти гулять, то зимой — только сидеть в холодном предбаннике на раздолбанном диванчике, если хочется поговорить. Поэтому я стала ходить в гости к подругам сама — в КПИ такого треша с вахтерами не было».
Конечно, бывали и яркие истории.
«Вспоминается первая сессия и первый экзамен: однокурсницы вышли из комнаты, а дверь захлопнулась. Третья соседка, у которой экзамена нет, куда-то ушла. А все внутри: зачетка, одежда (январь же). Пришлось просить мимо проходящего парня выбить дверь. Двери хлипкие, но парень этого не знал и постарался: дверь вывалилась вместе с косяком. В результате дверь лежит на полу, через полчаса экзамен, судорожные поиски, кто сможет посторожить, пока не вернется третья соседка.
Розыгрыши чаще всего были на Хэллоуин. Нам как-то заклеили дверь по периметру коробки — бумагой. Открываешь с утра — и спросонок не сразу понимаешь, что происходит».
«Четырехчасовая очередь на оформление в жару в душном, забитом коридоре помнится, как страшный сон. И почти та же картина, когда нужно оформить прописку: приходишь после пар, занимаешь очередь и ждешь, надеешься попасть. С третьей попытки этот квест был пройден».
Условия тоже были далекими от идеальных.
«Поселялись мы в кошмар и ужас: жившие перед нами летом абитуриенты только что паркет не разобрали. Обои содраны со стен, в центре лист жести со следами костра. Поэтому проживание началось с условного ремонта: побелили потолок и перекрасили обои. Я жила недалеко, поэтому уезжала домой, а соседки за неделю добыли стол, тумбочку кухонную, пару стульев (изначально был только шкаф и кухонный стол с одним стулом). Чистым общежитие я бы не назвала, тараканы, например, водились.
Кухни хватало, туалетов тоже, а вот в душ сначала были большие очереди (его закрывали на ключ после 23:00, ключ можно было попросить у ответственного, чем мы и пользовались. А в первые полгода, пока душевые на этаже ремонтировали, вообще нужно было ходить в общую душевую на первый этаж. Вот там был треш после домашних условий, тем более, что две недели еще и света не было. Сначала «душ при свече», потом наступила зима и стало просто холодно — и мыться, и выходить мимо главного входа на улицу».
Суровые вахтеры, рассказывает Татьяна, могли серьезно попортить нервы. А вот с соседями особых проблем не было.
«С жителями других комнат конфликтов не было. Шум и пьянки — было, чего уж там, но воспринимались в пределах нормы. Только раз был серьезный случай, когда один из парней «схватил белочку», разбил окно в конце коридора, а потом стекла машины на стоянке. Его выселили после разбирательства. Вахтеры действительно были суровы: в первые два года можно было приводить гостей, но выпроваживать после 23:00. А потом приняли новые (дурацкие!) правила, по которым не пускали гостей вообще. И если летом-весной можно было пойти гулять, то зимой — только сидеть в холодном предбаннике на раздолбанном диванчике, если хочется поговорить. Поэтому я стала ходить в гости к подругам сама — в КПИ такого треша с вахтерами не было».
Конечно, бывали и яркие истории.
«Вспоминается первая сессия и первый экзамен: однокурсницы вышли из комнаты, а дверь захлопнулась. Третья соседка, у которой экзамена нет, куда-то ушла. А все внутри: зачетка, одежда (январь же). Пришлось просить мимо проходящего парня выбить дверь. Двери хлипкие, но парень этого не знал и постарался: дверь вывалилась вместе с косяком. В результате дверь лежит на полу, через полчаса экзамен, судорожные поиски, кто сможет посторожить, пока не вернется третья соседка.
Розыгрыши чаще всего были на Хэллоуин. Нам как-то заклеили дверь по периметру коробки — бумагой. Открываешь с утра — и спросонок не сразу понимаешь, что происходит».
26-летняя Марина окончила НАУ не так давно. Она рассказывает, что всех первокурсников селили в общаги без вопросов, а вот чтобы получить комнату в следующие годы надо было иметь средний балл на сессии не меньше 4,5. Не обходилось в общежитии без разнообразных розыгрышей.
«Девчонки однажды устроили вечер фильмов ужасов, насмотрелись их, набоялись. Решили пойти готовить ужин. Пока одна возилась на кухне, вторая залезла в наш шкаф (у нас там на полках стояла посуда и сныканная микроволновка) и притаилась, чтобы напугать. Получилось, что тела не видно, торчит только голова на полке. Первая девчонка возвращается, открывает шкаф... Визгу было! И посуду новую пришлось покупать.
Девочки решили завести кролика — как раз кто-то из знакомых отдавал. Долго умилялись, тискали его, ухаживали, выпускали гулять по комнате. Вся дружба и любовь закончились, когда оказалось, что животное перегрызло провода от компов и принтера и нагадило в их сумки. С тех пор кроль сидел исключительно в карцере под строгим надзором».
«Девчонки однажды устроили вечер фильмов ужасов, насмотрелись их, набоялись. Решили пойти готовить ужин. Пока одна возилась на кухне, вторая залезла в наш шкаф (у нас там на полках стояла посуда и сныканная микроволновка) и притаилась, чтобы напугать. Получилось, что тела не видно, торчит только голова на полке. Первая девчонка возвращается, открывает шкаф... Визгу было! И посуду новую пришлось покупать.
Девочки решили завести кролика — как раз кто-то из знакомых отдавал. Долго умилялись, тискали его, ухаживали, выпускали гулять по комнате. Вся дружба и любовь закончились, когда оказалось, что животное перегрызло провода от компов и принтера и нагадило в их сумки. С тех пор кроль сидел исключительно в карцере под строгим надзором».
Это еще не все истории! Как жилось в общежитиях КПИ, Могилянки, торгово-экономического и других киевских вузов, читайте во второй части. А еще можете пройти тест и узнать, выживете ли вы в общежитии!
Понравилась статья? Поблагодари авторов!
Студенческие истории собирали
Светлана Максимец
Марина Курильчук
Марина Шилович
Читайте также